Илья избавляет Царьград от Идолища

      Едет Илья по чистому полю, о Святогоре печалится. Вдруг видит - идёт по степи калика перехожий, старичиме Иванчище.

      - Здравствуй, старичище Иванчище, откуда бредёшь, куда путь держишь?

      - Здравствуй, Илюшенька, иду я, бреду из Царьграда. Да нерадостно мне там гостилось, нерадостен я и домой иду.

      - А что же там в Царьграде не по-хорошему?

      - Ох, Илюшенька; всё в Царьграде не по-прежнему, не по-хорошему: и люди плачут, и милостыни не дают. Засел во дворце у князя царьградского великан - страшное Идолище, всем дворцом завладел . Что хочет, то и делает.

      - Что же ты его клюкой не попотчевал?

      - А что я с ним сделаю? Он ростом больше двух саженей, сам толстый, как столетний дуб, нос у него - что локоть торчит. Испугался я Идолища поганого.

      - Эх, Иванчище, Иванчище! Силы у тебя вдвое против меня. а смелости и вполовину нет. Снимай-ка ты своё платье, разувай лапти-обтопочки, подавай свою шляпу пуховую да клюку свою горбатую: оденусь я каликою перехожею, чтобы не узнало Идолище поганое меня, Илью Муромца.

      Раздумался Иванчище, запечалился:

      - Никому бы не отдал я своё платье, Илюшенька. Вплетено в мои лапти-обтопочки по два дорогих камня. Они ночью осенней мне дорогу освещают. Да ведь сам не отдам . ты возьмёшь силою?

      - Возьму, да еще бока набью.

      Снял калика одежду стариковскую, разул свои лапотки, отдал Илье и шляпу пуховую, и клюку подорожную. Оделся Илья Муромец каликою и говорит:

      - Одевайся в моё платье богатырское, садись на Бурушку-Косма-тушку и жди меня у речки Смородиной.

      Посадил Илья Калику на коня и привязал его к седлу двенадцатью подпругами.

      - А то мой Бурушка тебя враз стряхнёт, - сказал он калине перехожему.

      И пошёл Илья к Царьграду Что ни шаг - Илья по версте отмер дает, скоро-наскоро пришёл в Царьград, подошёл к княжескому терему. Мать-земля под Ильёй дрожит, а слуги злого Идолища над ним подсмеиваются

      Ничего им Илья не сказал, подошёл к терему и запел по-каличьсму:

      - Подай, князь, бедному калике милостыню!

      От Илюшиного голоса белокаменные палаты зашатались, стёкла посыпались, на столах напитки расплескались, Слышит князь царьградский, что это голос Ильи Муромца, . обрадовался, на Идолище не глядит, в окно посматривает. А великанище-Идолище кулака по столу стучит:

      - Голосисты калики русские! Я тебе, князь, велел на двор калик не пускать! Ты чего меня не слушаешь? Рассержусь - голову прочь оторву.

      А Илья зову не ждёт, прямо в терем идёт. На крыльцо взошёл - крыльцо расшаталось, по полу идет - половицы гнутся. Вошёл в терем, поклонился князю царьградскому, а Идолищу поганому поклона не клал. Сидит Идолище за столом, хамкает, по ковриге в рот запихивает, по ведру мёду сразу пьёт, князю царьградскому корки-объедки под стол мечет, а тот спину гнет, молчит, слезы льёт.

      Увидал Идолище Илью, раскричался, разгневался:

      - Ты откуда такой храбрый взялся? Разве ты не слыхал, что я не велел русским каликам милостыню давать?

      - Ничего не слыхал, Идолище не к тебе я пришёл, а к хозяину - князю царьградскому.

      - Как ты смеешь со мной так разговаривать?

      Выхватил Идолище острый нож, метнул в Илью Муромца. А Илья не промах был - отмахнул нож шапкой греческой. Полетел нож в дверь, сшиб дверь с петель, вылетела дверь на двор да двенадцать слуг Идолища до смерти убила.

      Задрожал Идолище, а Илья ему и говорит:

      - Мне всегда батюшка наказывал: плати долги поскорей, тогда ещё дадут!

      Пустил он в Идолища шапкой греческой, ударился Идолище об стену, стену головой проломил, А Илья подбежал и стал его клюкой охаживать, приговаривать:

      - Не ходи по чужим домам, не обижай людей, найдутся и на тебя старшие?

      И убил Илья Идолище, отрубил ему голову Святогоровым мечом и слуг его вон из царства прогнал.

      Низко кланялись Илье люди царьградские:

      - Чем тебя благодарить, Илья Муромец, русский богатырь, что избавил нас от плена великого? Оставайся с нами в Царьграде жить.

      - Нет, друзья, я и так у вас замешкался; может, на родной Руси моя сила нужна.

      Нанесли ему люди царьградские серебра, и золота, и жемчуга, взял Илья только малую горсточку.

      - Это - говорит, - мной заработано, а другое - нищей братии раздайте.

      Попрощался Илья и ушел из Царьграда домой на Русь. Около речки Смородиной увидал Илья Иванчища. Носит его Бурушка-Косматушка, о дубы бьет, о камни трёт. Вся одежда на Иванчище клоками висит, еле жив калика в седле сидит, - хорошо двенадцатью подпругами привязан. Отвязал его Илья, отдал его платье каличье. Стонет, охает Иванчище, а Илья ему приговаривает:

      - Вперёд наука тебе, Иванчище: силы у тебя вдвое против моей, а смелости вполовину нет. Не годится русскому богатырю от напасти бежать, друзей в беде покидать!

      Сел Илья на Бурушку и поехал к Киеву.

      А слава впереди него бежит. Как подъехал Илья к княжескому двору, встретили его князь с княгинею, встретили бояре и дружинники, принимали Илью с почётом, с ласкою.

      Подошёл к нему Алёша Попович:

      - Слава тебе, Илья Муромец. Ты прости меня, забудь мои речи глупые, ты прими меня к себе за младшего.

      Обнял его Илья Муромец:

      - Кто старое помянет, тому глаз вон. Будем вместе мы с тобой и с Добрыней на заставе стоять, родную Русь от врагов беречь!

      И пошёл у них пир горой. На том пиру Илью славили: честь и слава Илье Муромцу!